Завтра стартуем через первую половину Индийского Океана — до Шри-Ланки. Почему то хочется называть ее не Шри-Ланка, а Шангри-Ла, но, наверное, не доросла она еще до Шангри-Лы, ладно, там посмотрим. Стартуем не сразу — дойдем до ближайшего чистого залива и будем чистить лодку.

Чего-то я не понимаю с этой необрастающей краской и здешними сверх-активными ракушками — красили днище в три слоя дорогущей краской в апреле — и все, кончилась защита?

Все днище покрыто сантиметровым ковром ракушек, причем, ладно бы — мягких водорослей, нет, настоящими корявыми ракушками, твердыми, как цемент, и также трудно отдираемыми. Если случайно проводишь по ним рукой — сдирают кожу — просто супер-терка.

Купили в хозяйственном железный скребок, каким стены шпаклюют, попробовали — ракушки с трудом сдираются, но после такой варварской процедуры необрастайки не остается совсем. Так что, всего на девять месяцев защита?? Хотя, пора бы уже перестать возмущаться — первая покраска кончилась к Панаме, второй раз красились на Таити, и вот теперь кончилась третья.

Изготовили нам новые ванты (троса, держащие мачту). Ридинг-мэн (р-м), (человек, занимающийся изготовлением такелажа) — ушлый европеец (возможно, даже англичанин) с хитрющими глазами и толстой голдой на шее, с омерзением оторвался на мою мелкую нужду от мачты супер-яхты. Мачта внушала уважение — при необходимости я бы вполне мог спрятаться внутри нее, а второго конца не было видно в полумраке ангара. Ванты, лежащие рядом, были толщиной в руку, напоминали рельсы узкоколейной железной дороги, и так же скрывались где-то далеко в сумраке.

Р-М: — Чего тебе?

А: — Ванты бы новые хотелось. Четыре.

- Сколько метров?

- Двадцать пять метров… — в глазах р-мена появился проблеск интереса — … всего троса надо, а каждая по шесть метров. — Интерес пропал.

С плохо скрываемым вздохом он достал калькулятор, прищурил один глаз, и посмотрел на меня.

- Ты откуда?

- Я русский, но в городе видел наконечники по семьдесят, и мне еще скидку дадут десять процентов. — Р-м погрустнел окончательно

- Так это же тебе надо будет в город ехать за наконечниками, да и китайские они там. А у меня все тут, и английское. Но по девяносто девять.

- Ничего, я сгоняю, мне не в лом. А что китайские, что английские, ты ж знаешь — все делается на Тайване. Цену дружественную (френдли прайс) дай, пожалуйста.

- Я тоже тебя люблю (Ай лайк ю ту — цитата).

Изделие было готово на следующий день, ванты встали, как родные, красоты неземной, работа — просто загляденье, выше всяких похвал.

Что ж, полезли ставить!

С благодарность за службу был списан генератор. «Гражданское» устройство продержалось почти три года, постепенно превращаясь в решето. Жалко его было очень, но, понимание того, что завести археологический экспонат вряд ли удастся, пересилило оставшиеся колебания. Еще день мы выгребали из отсека ржавую перхоть, щедро удобренную машинным маслом. Зато, корма лодки сразу поднялась на три сантиметра, и исчез устойчивый запах машинно-тракторной станции, ставший уже привычным на корме.

В очередной раз пребываем в шоке от относительности возраста — знакомьтесь, сосед по анкриджу, австралиец Дэвид.

Болтун, хохотун, твердый, как деревяшка, от рукопожатия остается ощущение тисков, масляными глазами смотрит на боцмана, вместо «зрасте» — ах, какие прелестные слоники — про рисуночек на Ленкиных шароварах.

Пока девочки про свое, про женское болтают в каюте,

мы вышли прогуляться на палубу.

Д: — Катамаран интересный? Да, сам строил из бальсового дерева, оклеенного стеклопластиком — удивительно легкий получился — пять тонн всего, два подвесника по девять сил. Ходил по всему Тихому — Новая Зеландия, Тасманово море, юг Австралии, ревущие сороковые… Сейчас тут, в Азии очень нравится.

А: — Да, очень прикольная, эта Азия…

- А девочки какие… Самые классные — филиппинки, они еще и готовят здорово. Малазийки ленивые немного. Только мусульманок брать нельзя, у них в голове тараканы.

- У тебя же жена в каюте?!

- Не, это не жена, это герлфренд, сама из Мельбурна, прилетела на каникулы, я тут обычно с местными. Берешь на время, а как надоест — обратно привозишь, или билет на паром купишь, и адье.

- Мужик, тебе сколько лет?

- Севенти файв, но олд — йонг. Семьдесят пять лет юности.

Игра слов: По английски про возраст говорят — столько-то лет олд (старости), а Девиду семьдесят пять, но не старости, а юности.

Вот так вот, мужики. Что, думаете, исключение? Нет, ни фига — скорее, правило — вон еще одна парочка гребет, с лодки, что через две справа. Мы с ними не общались, они как то друг другом заняты, медовый месяц, наверное. Мужику явно под восемьдесят, и ничего — катает свою скво на лодочке во всю.

Что еще? Да все, вроде, готовы к выходу — еды купили, воды залили, белье постирали, соляры заправили. А что еще надо-то? Ленка вон даже попугая подкрасила, а то облез совсем, бедолага, на тропическом солнце. Ишь, как старается, аж язык прикусила…