6.17 N 97.51 E
Сейчас мы где-то посредине между Ланкави и северной оконечностью Суматры. Тут очень интересный эффект происходит — из за того, что мы идем по границе, где мелководный Малаккский пролив с полусотни метров обрывается в километровую глубину Адаманского моря, приливные течения как бы подпрыгивают на этой ступеньке, и море иногда «вскипает» хаотичными волнами с белыми барашками. Мы сначала даже испугались, думали — рифы, шум как от прибоя.
Вчера окончательно вышли из Малайзии. Впечатления от этой страны, да от ЮВА в целом — крайне положительные. Все должно еще утрястись и улежаться в голове, но, по горячим следам — это, пожалуй, лучший регион из всех, что мы видели. Некая суммарная оценка, по критериям: красота — климат — степень цивилизованности — стоимость жизни — возможности для полета домой.
Это мы сами себе готовим теоретическое обоснование для ответа на вопрос, который непременно возникнет: где зависать во время следующего плавания? А тут, как написано у старика Хенкеля — можно зайти ненадолго, и не заметить, что нескольких лет как небывало. Полностью под этим подписываюсь — если бы не планы, вполне можно было бы зависнуть тут на годик — другой уже сейчас. Замечательный регион, Ленка даже всплакнула напоследок, а слеза сурового боцмана дорогого стоит. Так что мы сюда еще вернемся. Обязательно.
Снялись с якоря от гостеприимного города Куах, помахали на прощание австралийцам.
Проверили ГЛОНАСС — все работает.
И… спрятались в бухточке ближайшего необитаемого острова с целью почистить лодку. На злобные местные ракушки я уже жаловался, но и сам не мог поверить, что все настолько плохо. Оброс даже тузик!!! И это с учетом того, что в Джохор-Бару я вынимал его из воды подклеить. Сколько времени прошло? Месяц? И вот за месяц тузик оброс так, что стал напоминать терку. А я то еще думал, что это он на глиссирование выходить перестал? Думаю, может с мотором чего случилось?
Тестовое заныривание под яхту привело в полное уныние — обросла вся, да так крепко, что никакого разговора о том, что бы почистить, мило ныряя на задержке дыхания, быть не могло. Предстояла долгая, тяжелая и нудная работа. Глядя, как я с омерзением натягиваю акваланг, и матерюсь по поводу того, что есть ведь люди, которых хлебом не корми, дай понырять в тропическом море, Лена выдала теорию о том, что восхождение в горы и промышленный альпинизм — это совсем не одно и тоже. Баллона еле-еле хватило, руки изодраны в кровь, после часа тяжелой работы под водой, разболелись легкие, видать микро-баротравму хватанул все-таки. Курить надо бросать.
Вечером решили заключительный раз выйти в сеть, сбросить фотки. Яхта стояла в заливе, окруженным отвесными скалами, поросшими аватарским лесом — на берег вылезали мартышки, в ветках орали птицы-носорги — представьте ворону, которой приделали клюв, размером с банан, и такого же желтого цвета. Странное создание. Клюв, по всем законам аэродинамики должен перевешивать, и птица должна падать головой вниз! Короче, в заливе сигнала не было, и мы отплыли чуть в сторону, от куда была прямая видимость на город. Сигнал появился. Я, как настоящий шпиен, разлегся на прибрежных скалах, забросив антенку на ближайший куст, и вышел на связь.
Лена, от нечего делать представила себя первобытной женщиной, и скоро поняла, что изготовить каменное скребало или, например, тесало из местных слоистых скал очень даже несложно.
Так мы и сидели — я с последними достижениями человечества — компьютерной машиной и Глобальной сетью, а она с первым каменным ножом.
Символично это все.