Ах, какое приятное и интересное занятие разбирать почту читателей! Продолжим.

tomchik62: В очередной раз повеселили! А фотки то будут с чайками?)))

Кэп: А деньги то на спутниковый инет будут?))) А то и без фоток с Большого Барьерного Рифа и из сказочной Индонезии останетесь, там, на островах,Wi-Fi скорее всего не будет, только через спутник, а все поступившие от читателей средства, потрачены на покупку детектора и ремонт в Новой Каледонии.

Intendance: крайний пост «для команды» был 3-го сентября? я ничего не упустил?

Кэп: Если у вас открылся хотя бы один пост «для команды», значит вы в списке доступа, и остальные закрытые посты будут открываться вам автоматом. И, да, крайний пост для команды был давно, постараюсь объяснить, почему. События последних недель заставили (предложили? пожсказали?) мне немного изменить саму концепцию жизни на яхте. Возможно, приближающийся выход из Великого Океана подтолкнул к этому, не знаю. Суть в том, что у меня появилась некая идея, которую мне надо додумать прежде, чем знакомить с ней доверяющих мне людей. Дайте еще пару дней, потерпите.

Kryakwa: Тунец — одна из самых продвинутых в эволюционном плане рыб. Он очень быстрый, у него красная кровь — и да, он поддерживает температуру тела на уровне выше, чем у окружающей среды. Почти теплокровный.

Кэп: Круто! Не знал, что среди рыб есть теплокровные. Совсем не очевидная информация, значит, я не ошибался.

Сергей Шувалов: Спасибо Вам за Ваш блог. Читаю с интересом записи в журнале «двух тупых лысых двуногих нелетающих птиц», как Вы выразились. Дело в том, что я изучаю экзогенные и эндогенные виды психических расстройств и Ваши поведенческие реакции и потоки сознания, которые Вы здесь записываете, являются для меня объектом исследования, и Вы, по сути, являетесь для меня лабораторным материалом. Ещё раз спасибо Вам за Ваш блог, ну и, как говорится, пишите ещё.

Кэп: Сергей, спасибо за ваш труд! Наконец-то кто-то серьезно взялся за изучение того феномена, который мы из себя представляем. Давно пора. Как благодатный лабораторный материал, подкидываю вам еще материальчик для исследования.

От: Андрея Невзорова

Для: Сергея Шувалова, как специалиста по экзогенным и эндогенным видам психических расстройств, лично.

Тема: Материал по проблематике оценки возможности использования длительного автономного пребывания в Океане, как способа постижения Истинны.

Дата: 14.09.2013

Место: Тихий Океан, Коралловое море, 63 мили севернее Osprey reef, глубина под килем около четырех километров, третья неделя пути после выхода из Новой Каледонии.

Сергей, к большому сожалению, то, что вы имеете возможность читать в блогах – лишь жалкие ручейки того воистину Великого Потока, что стал фонтанировать из моего сознания, а вернее даже подсознания, под воздействием необъятной Мощи, Величия, и Безграничности Океана. Дело в том, что у меня к этому наследственная предрасположенность – еще мой отец иногда начинал говорить о вещах, окружающим совершенно непонятных и недоступных – хорошо помню, как на семейных праздниках и посиделках, когда он, иногда, начинал о чем-то рассказывать, окружающие некоторое время тупо хлопали глазами ничего не понимая, потом кто-то говорил «Ну, вот опять Борисыча на философию пробило …», его прерывали, и застолье катилось своим чередом.

Да, да, Сергей, то, что вы читаете — всего лишь крохотная верхушка Айсберга Неизведанного, исторгнутого моим сознанием, профильтрованная при записи, и цензурированная боцманом. Истинные же Сокровища Духа и Плоды недюженного Интеллекта, свободного от ежедневной рутины и погруженного в медитацию самосозерцания, находятся в висящей на стене рубки серебристой коробочке диктофона, в отдельной папке, именуемой «Поток». Вот, где Клондайк для Исследователя! Даже я сам не знаю, что там находится – как истинный прорицатель, в состоянии транса, не ведаю я, что глаголю, ибо являюсь лишь рупором Высшей Мудрости.

Для справки:

Мой дед, Борис Владимирович Невзоров закончил университет в Саратове. Отец, Владимир Борисович закончил физический факультет МГУ им. Ломоносова, я, Андрей Владимирович закончил физический факультет МГУ им. Ломоносова, ну, и боцман мой, Елена Владимировна тоже физический факультет МГУ им. Ломоносова закончила, начало транса опознать может, и диктофон вовремя включать умеет.

И кому как не мне, человеку с троекратным университетским образованием в трех поколениях, уже третий год находящемуся на крохотной яхте посередине Великого Океана, быть тем проводником, через который в наш мир польется Благодать Истинного Знания? Я никогда не слушал свои записи — мне страшно от того, что я могу там услышать. По возвращению домой я собирался эту дьявольскую машинку запереть в коробочку, коробочку спрятать, и лишь в завещании оставить тоненькую ниточку подсказки, что бы только самый сообразительный из моих потомков, воспользовавшись оставленными мной неприметными знаками, смог эту Шкатулку Пандоры открыть, и по своему усмотрению использовать.

Но потом, как и каждому обладателю ящик Пандоры, мне стало любопытно – а что там? Может быть, что-то из того, о чем с моей помощью поведали Стихии, можно использовать и сейчас, во благо людей? Но сам я записи слушать не буду, реально боюсь конфликта Сознания и Подсознания. Сын еще мал, для понимания Мудрости. Отдавать бесценный материал чужому человеку? За просто так? Боцман санкции не даст. Могу продать. Но, дорого. И не корысти ради, а лишь для продолжения Великого Эксперимента, для которого мне нужна большая комфортабельная яхта. Ибо, чем больше времени я буду проводить, находясь в гармонии с потоками Изначальных Энергий Океана, тем откровение будут Откровения, приходящие ко мне из непознанных глубин Бездны, лежащей у моих ног, вплоть до полного постижения Истинны и других, сокрытых ныне от нас, Тайн Мироздания. Аминь.

Конец материала.

ЗАГОЛОВОК: Итак, двести миль до ББР, или Варфоломеева ночь.

Весь день мы старались не смотреть на календарь, и всячески избегали в разговорах тему пятницы, тринадцатого. Как и все бывалые моряки, мы стали немного суеверными, и инстинктивно решили, что если тему нехорошего дня не обсуждать, то ничего и не случится. Как бы не так!

Край солнечного диска скрылся за выпуклым горизонтом, быстро сгущались сумерки, до конца нехорошего дня оставалось всего лишь несколько часов. Из-за пробегавших по небу тучек, иногда выглядывала половинка луны, лодка, подгоняемая усилившимся юго-юго-восточным пассатом, бодро рассекала мерцающие в последних отблесках заката бирюзовые волны, ничего, кроме трепещущего на стене рубки листка календаря, не предвещало трагедии. Лена в носу гадала кроссворд, я дописывал заключительную главу второй части своего романа. Ветерок, усилившийся после полудня, заставил в ожидании ночи смайнать грот, и, о счастье, наконец заставил ветрогенератор давать ток. Батареи, обескровленные холодильником, двое суток хранившим тушу крайнего тунца, молили о срочном заряде – последние дни были не только безветренными, но и пасмурными – несмотря на отмытые от чаячего помета солнечные панели, стрелочка показателя зарядки почти упиралась в красную зону.

Описываемые в романе события разворачивались, что понятно, на островах Тихого Океана, и тоже в ветреную погоду. Все было гармонично – напряженная атмосфера романа очень хорошо подчеркивалась визгом тяжеленного, четырехсотватного ветряка, раскрученного порывами свежего ветра до нескольких тысяч оборотов. Три тонкие и острые, как метровой длинны сабли, жесткие и упругие углепластиковые лопасти пропеллера, со свистом рассекающие воздух, невидимым переливающимся ореолом зависли у кормовой дуги, в десяти сантиметрах от антенны радара.

Тук! Плюх! Что-то тяжело упало в воду. Что за напасть? Выскочившая из воды рыба ударила в борт, и свалилась обратно в воду? Тук! Плюх! Еще раз. – Лен, ты слышала? – Нет, я в наушниках была, аудио книгу слушала. – Слушай!

Тук! Плюха не было.

Да, слышала какой-то тук – А плюх? – Нет, плюха не было, только писк какой-то – Слушай еще.

Два тука, с интервалом в минуту, после последнего Плюх!

- Фигня какая-то, может, посмотришь? – Там же темно и страшно! – А ты жилет надень и страховку пристегни – Да что там увидишь? – Фонарик возьми – Батарейки сели…

Пока идет неспешный диалог двух людей, одному из которых надо встать с теплой кровати и из уютной светлой каюты вылезти в промозглую, мокрую раскачивающуюся темноту палубы, а второй надо заставить любимого человека вылезти из теплой кровати в мокрую раскачивающуюся темноту, происходит еще несколько туков, и плюхов. Вариантов нет, надо собираться – майка, жилет, страховка, фонарик, найти и поставить, новые батарейки… еще несколько туков, и непонятных, ледянящих душу криков, полных боли и отчаяния. Мучительные предсмертные хрипы… Ух, блин, чем дальше, тем страшнее. Боцман с квадратными от страха глазами высовывается из носовой каюты – может, не ходи? – с мольбой смотрит она на меня. На палубе к нечленораздельным крикам, стонам и хрипам примешивается звуки борьбы. Вообще оторопь берет.

Вся палуба завалена изуродованными птичьими тушами, засыпана перьями, покрыта блевотиной, потрохами и кровью. Несколько огромных птиц бьются с перебитыми крыльями и дико орут. Хичкок нервно курит за углом. У меня на глазах, очередная жертва попадает в смертельный диск, неожиданно возникшей на еще вчера облюбованной ими глиссаде, ведущей к посадочной площадке радара. Тук! Что-то отлетает в сторону, обезглавленное тело, изломанным комком перьев, падает в черный океан – плюх! Манящая своей доступностью площадка радара по прежнему свободна, и следующая обреченная заходит на роковую глиссаду, не смотря мое размахивание фонарем и заплошные крики «Не надо сюда лететь!!!»

А потом птицы кончились. Это была вчерашняя стая – полтора десятка голов. Полегли все. Видит Бог, я этого не хотел. И еще больше я не хотел веслом от тузика гонять по кокпиту изуродованных птиц, пытаясь выкинуть их за борт. Или мне надо было перевязывать им перебитые крылышки? Извините, любители природы, тут вам не сказка про Серую Шейку, ту все жестко.

- А чего ты ветряк не выключил? – спросила меня Лена, когда я, закончив с похоронными работами и смыв за борт основную массу перьев, потрохов и крови, ошалело пошатываясь спустился в рубку.

- Ты знаешь, как то даже не подумал об этом, как заклинило, да и быстро как-то все произошло – ответил я, пряча глаза. Часы на стене каюты прозвонили полночь, пятница, тринадцатое, закончилась.