Попадалово. Попадалово конкретное и бесперспективное. Внутри индонезийского архипелага ветра нет. Совсем.

Иногда чуть дунет, и, как испугается — снова замрет. И что делать? Идти-то надо — не будешь же вечно болтаться посередине моря. За последние дни сожгли соляры столько же, сколько за всю дорогу от Фиджи до Амбона. Но, тогда прошли три тысячи миль, а сейчас с трудом триста. Единственное, что хоть немного радует — лодка маленькая, и наша двухцилиндровая тарахтелочка от итальянской газонокосилки горючего берет очень экономично. А если бы мы шли на тридцатитонной яхте-мечте с шестицилиндровым катерпиллером?? Вот так, посмотришь на датчик топлива, и подумаешь лишний раз о том, что у каждой медали есть обратная сторона.

Как не экономичен наш моторчик, но, все равно, не на святом духе он крутится, и вопрос соляры встал капитально — по всем подсчетам до Бали не хватало. Тщательное изучение лоции обнаружило деревню, в которой можно было попробовать разжиться топливом, и на закате мы уже входили в заливчик.

Что бы в сумерках не лезть совсем внутрь гавани, и не мешать снующим туда-сюда рыбацким суденышкам

Встали на якорь, спокойно переночевали, а утром, проснувшись, и закурив утреннюю трубочку, обнаружили, что пришел отлив, и мы почти на земле.

Прямо рядом с нами, по пояс в воде, бродили аборигены и собирали какую-то живность на пропитание.

Надули тузик и отправились к причалу, облепленному суденышками, как банка с вареньем мухами.

Деревенька была, в общем-то, веселенькая и приветливая — нас встретили и показали где высадиться на берег, дети запускали воздушных змеев и хором кричали «Хелумистер!!»

На досках гнилого, вытащенного на берег баркаса, сушилась рыба

Около пирса стоял домик харбормастера (начальника порта) с флагом и табличкой с названием деревни – BALAURING

В домике, куда нас строго привел видевший наше прибытие бдительный человек, действительно обитал харбормастер, причем вполне цивильный — молодой парень в аккуратной форме, но, что поставило нас в тупик, ни слова не понимавший по-английски. Вообще-то, молодой и явно неглупый начальник порта, мог бы знать несколько слов на международном языке. Ждали переводчика. Нам предложили присесть, закурить и не дергаться. Переводчиком, и видимо единственным человеком в деревне, немного знающим английский, тоже был молодым человеком, как выяснилось потом — хозяином единственного магазинчика, пункта продажи топлива (не путать с бензоколонкой) и пекарни.

- Сколько человек на борту? Откуда? Россия?? (Удивленные взгляды) Сколько же вы плыли? Два года?? Круто!! Последний порт? Амбон? Таможню прошли? Хорошо! Куда? Бали — Джакарта? Хорошо! В чем нуждаетесь? Вода и соляра? Не проблема, все найдем!

- Все ок, мы можем идти? — поинтересовались мы, когда поток вопросов иссяк.

- Ну, в принципе, конечно, да, если только хелумистер не пожелает… — характерный взгляд чиновника, рассчитывающего на мзду.

Я потянулся было за кошельком, чтоб немножко отслюнявить, но боцман, на шее которого висел предмет вожеления большого начальника маленького порта, выдал гневную тираду, в смысле того, а с какого хрена?? Мы стоим на якоре, документы в порядке, за что платить-то?? Тирада прозвучала на русском, но интонация была очевидная — огонек надежды в глазах харбормастера, вспыхнувший от моего движения в сторону кошелька потух, я виновато развел руками — дескать, я бы с радостью, но с бабой не поспоришь…

Пункт разлива топлива состоял из мальчишки и мерного ковшика объемом один литр. Пока мне отсчитывали сто ковшиков по цене 0,8 дллра за ковшик.

Лена снимала окружающие достопримечательности.

А также средства транспорта — мопедики, использующиеся для перевозки всего, и единственный на всю деревню автобус. Куда он ходит, такой красивый, так и осталось загадкой.

Отсчитав сто ковшиков солярки, мальчонка бодро перетащил канистры к нам в тузик, и, нахватав из него бидончиков для воды, знаками стал звать меня за собой, явно приглашая на водопой. Источник воды находился в доме англоговорящего владельца пункта раздачи топлива. В том же доме располагалась пекарня — евойные бабы активно шурудили в похожих на автоклавы печах, огромные протвини с готовыми, только что испеченными, и умопомрачительно пахнущими крупными румяными булками, стояли на земляном полу и ждали своей очереди на упаковку каждой булочки в индивидуальный пакетик. От запаха свежей выпечки закружилась голова, хорошо, что Лена осталась на площади возле рынка, а то бы точно сознание потеряла, пахло нереально вкусно. Как закупиться хлебо-булочным? — пытал я парнишку, наполняя водой бидончики. Вроде, выходило так, что готовую продукцию можно будет приобрести в магазинчике местного магната, куда ее в скором времени должны централизованно отвезти — выцыганить булочку для немедленного сожратия не получилось. Ну и ладно, подождем — торопиться некуда, пока еще какую ни будь достопримечательность посмотрим.

Достопримечательность посреди одинаковых обшарпанных домишек нашлась с трудом и поставила в тупик. «10 program PKK» — гласил заголовок на камне со скрижалиями, коих было ровно десять, в связи с чем возникло подозрение, что программа Русского Крейсерского Клуба свято исполняется в Индонезии.

Подвезли булочки — боцман, хоть и старался вести в последнее время образ жизни, исключающий сладкое и мучное, дрогнул. Ну, а кто бы не дрогнул? Пять булок мы слупили сразу, не раздумывая и не разговаривая — только передавая друг другу пакетик с холодным, только что из морозилки, соком, в котором попадались восхитительные льдинки. Булки были просто офигенны, да и начинка не подкачала — на выбор — или шоколад, или варенье, или что-то ядовито-зеленое, но страшно вкусное.

- Почем? — ради интереса спросил я.

- По тыще.

- Это сколько?

- Десять центов. Три рубля. Может, еще купим?

- Десять? Двадцать? Или лопнем?

- Давай, все таки, десять, а то я на диете. Только, тогда я ужинать не буду. — Скромно потупив глаза, решила Ленка.

Но, мне то ужинать захочется — не проходить же мимо рынка!

Набрал я всего, что пожелала душа — рыба, свежая и сушеная, отличный чеснок, капуста, еще всего по мелочи — получился огромный мешок — перед глазами стояла тушеная со специями капуста и жаренная с чесноком рыба. Сколько? — Тридцать пять тысяч. Боцман округлил глаза — это же тридцать пять долларов!!! Ты обалдел, дорогой, выкладывай, давай, половину! Мот!!
Пришлось расстаться с капустой — она была самая дорогая. Рыбу я отстоял, получилось пятнадцать тысяч. Деньги были выданы, и я, осознавая грандиозность пятнадцатидолларовой траты, и собственную расточительнось, как побитый поплелся к тузику.

Всю обратную дорогу что-то не давало мне покоя.

- Любимая, вот если говорила, что булки по тысяче рупий стоят десять центов, то почему мой ужин за тридцать пять тысяч, это тридцать пять долларов?

- Упс. Извини, я ошиблась. Ты набрал на три с половиной доллара.

- И ты заставила меня выложить капусту?!

- Говорю же — ошиблась! Хочешь, съездим обратно?

- Нет, блин, обойдусь без капусты!!