Суэцкий канал, чтобы вы понимали, где дело происходит — это стопятидесяти километровая канава, прорытая по пустыне. Никаких плотин, шлюзов, ничего — тупая канава. Канаву рыли люди, отродясь не очень работящие, потому канава получилась узкая — по ширине, как раз, что бы пароход пролез, с запасом, конечно, но все равно нешироко. Есть два осложняющих момента — первый, это то, что с тех пор, как прорыли канал, пароходы немного подросли в размерах, и превратились в супер-танкеры, длинна которых измеряется уже в десятых долях мили — типа, метров триста. И весом в несколько СОТЕН ТЫСЯЧ ТОНН. Я уже сравнивал их размеры с Эйфелевой башней, хотя, тогда они были для меня только силуэтами в разной степени удаленности от лодки, не так, чтобы с близи. И вот теперь представьте, как такая дура шарашит по узковатенькой для него канавке, волоча перед собой на бульбе, размером с ангар, шипящую гору воды.
И тут появляется второй момент. Люди, которые рыли канал, как вы уже поняли, были совсем не работящие, и ни каких замкОв виде шлюзов, которые бы препятствовали приливным течениям гонять воду из Средиземки в Красное и обратно, они не придумали. А зачем? Это пускай аккуратные немцы в Киль-канале замки делают, или голландцы какие, а дети пустыни решили — на фиг. А теперь напрягите воображение, и представьте, что возникает в узкой канаве, соединяющей две планетарного масштаба водяные массы — Средиземку и Красное, когда идет приливная волна. Да, она тут невысокая — полметра где-то. Но, это вам не в ванне полметра! Это полметра, на которое одно море поднимается над другим! И понеслась вода по трубам — шесть часов туда — шесть часов — обратно, со скоростью под четыре узла, если не больше…
Когда через канал пошли маленькие яхты, арабы придумали тему — они запускают яхту в начале волны, ее за шесть часов протаскивает на течении до стоянки, там она пережидает встречную волну течения, и в начале следующей волны, ее запускают на вторую часть пути. Но! Что бы схема сработала, собственная скорость яхты должна быть не менее пяти узлов, иначе тупо не успеешь, влипнешь во встречное течение, и будешь тарахтеть на месте. А карго (большие грузовые суда) — им как раз наоборот — чем больше скорость встречного течения, тем они лучше управляются — теория тут такая же, как у самолетов — они всегда влетают и садятся против ветра, а карго в узкостях всегда стараются идти против течения.
Поняли, в чем прикол? Яхта всегда идет навстречу поднимающемуся против течения конвою тяжелых судов! Рафтинг нервно курит. Когда тебя тащит, как щепку, навстречу реальному монстру, катящему перед собой вал воды, это еще пережить можно, хотя и начинает сильно хотеться, пардон, ссикать. Потом, мимо тебя, как высоченный утес проносится нос огромного судна со скоростью сорок километров в час! Откуда такая скорость? Яхта — 5 узлов, течение — пять узлов, скорость карго — 10 узлов. Все складываем, и умножаем на два, переводя мили в километры. Получается сорок километров в час. К непроизвольной ссыкотности добавляется дрожь в коленках.
Ага. И вот, ты поравнялся с носом корабля, а дальше… Дальше — яма. Яма, в которую с мерзким клекотом втягиваются тысячи тонн воды, и стремительным потоком проносятся в узкой щели между берегом и бортом судна. Да каким бортом! — Вертикально уходящей вверх железной стеной, такой высокой, что мы на вторую половину пути сняли тент — вверх смотреть мешал.
И вот ты по этому потоку и несешься, словно листочек в веселом весеннем ручье. Если чуть влево — будешь по камням катиться колобком невесть сколько, если чуть вправо — о! — это вообще песня — у этого же титаника, прости, Господи, сзади винт есть, эдакая мясорубка, которая крутится две тысячи оборотов в минуту, и у которой каждая лопасть размером с мою яхту! Как оно там — честно, не знаю — старался в сторону их винта вообще не смотреть.
Все бы это ничего, у нас тоже каналов много, и, хоть у карго наших, конечно, и труба пониже, и дым пожиже, но все равно — ребята серьезные. А я уже много лет по нашим рекам лазаю, так что опыта близких расхождений с большими судами у меня хоть отбавляй… И проблем-то в общем нет — рули поточнее, руками, конечно, не автопилотом — и все путем будет, места достаточно. Я даже с непривычки себе мозоль на ладони натер — кому сказать, стыда не оберешься — после трех лет в Океанах, наконец-то руками порулить пришлось.
И, все бы было хорошо и гладко, если бы не одно «но» — больной движок, особо припадочный на волне. Пока ровно — он еще тарахтит кое-как, а чуть качнет — начинает биться в припадке, и один к пяти — глохнет. А лоцман, он же пайлот, к таким вещам очень чувствительный — у них самый большой кошмар, который по ночам в страшных снах снится — это заглохшая посреди канала яхта. Танкер начинает ее объезжать, садится на мель, его разворачивает поперек канала, ему в бочину врезается не успевший затормозить карго, и тысячи тонн нефти вспыхивают ярким пламенем — сценарий катаклизма локального масштаба специально для голивуда. Тут-то пайлот в холодном поту и просыпается.
Меня обо всем этом агент предупредил, как только мой мотор услышал. И сказал, что основная задача пайлота, за что они, собственно, зарплату и получают — это недопущение в канал всяких стремных плавстредств, могущих создать угрозу движению. Мы, с больным мотором, как раз под эту категорию и подпадаем. А что мне надо было делать? Стоять в марине и тупо в десятый раз перебирать две трубочки и две железочки? Короче, с утра пришел лоцман — серьезный такой дядька, и мы поплыли.
Первые пятнадцать минут движок тянул. Потом стал чихать. Пайлот тут же навострил уши — что с твоим мотором?? Я, понятное дело: все ок, не парься чувак, это же русская лодка! А про себя: ага, и на ней ни хрена не работает, кроме ГЛОНАССа, прости мою душу грешную. Пилот смотрит на скорость — семь узлов — вроде, круто, но он-то знает, что четыре из них — это течение, и хрен его обманешь. Мужик реально занервничал. Движок еще пару раз уронил обороты, побился в конвульсиях, но опять заработал. Лоцман схватил рацию и начал что-то бурно обсуждать с диспетчером.
При расхождении с очередным карго пришла какая-то особо неприятная волна, и мотор заглох. Наступила зловещая звенящая тишина, на нас шло очередное железное чудовище, лоцман покрылся вонючим от страха пОтом. Я тоже. Нырнул вниз, прокачал систему, за пятьдесят метров до носа карго мотор завелся.
- Твоя лодка — реальная угроза безопасности — и нашей и канала! Поворачиваем назад! — в голосе пилота была сталь.
- Сколько? — не оборачиваясь, спросил я.
- Не в деньгах дело, ты нас всех угробишь! — первый раз араб отказался обсуждать бакшиш, а это очень плохой признак.
- Есть еще вариант, могу мотор от динги повесить. Скорости он не добавит, но если главный заглохнет… — продолжаю я предлагать варианты. Вариант дать боцману весло от тузика был совсем крайним.
- Так чего же ты молчал!!! Вешай срочно!
И, как ни странно, дело пошло на лад. Скорости тарахтелка, добавила просто слезы — чуть больше пол узла… Но в нашей ситуации, это было критично: без него скорость — три и восемь — это, считай три, и с такой скоростью канал до следующей волны не пройти, а с ним — это уже четыре с половиной, если глаз закрыть, то почти пять — можно о чем-то разговаривать. И, самое главное — когда глох главный, подвесника вполне хватало, что бы увернуться от карго. Ну и спокойнее всем стало — моторчик своим веселеньким верещанием заглушал агонию дизеля. Так и пошли дальше — я только и успеваю бензин в подвесник подливать, Ленка на стартере сидит, как дизель глохнет, она его бодрит — на верху этого даже и не слышно. Пилот оживился:
- Если дойдем, стольник, не меньше.
- Тридцатка
- Семьдесят пять
- Полтинник и презент. Русские и египтяне друзья навек.
- Деньги покажи. А какой презент?
- Бутылка русской водки или кепка с логотипом ГЛОНАСС.
- А и то и то нельзя?
- Нет — мы уже отработали схему продвижения, конвой прошел, все вроде наладилось, и я был непреклонен. Недоверчивый лоцман просил предъявить призы, и весь остаток дня, провел, вертя в руках то привезенную Ленкой из Мсквы бутылку водки, то кепку с логотипом навигационной системы.
И он выбрал кепку!
Ну а я… Я воспользовался вторым предметом. Очень нервно было.
Продолжение следует.
P.S. До Турции сто миль, метимся в Каш (Kas). Обещали же встретить, обогреть и охладить? 36-11,8 N29-38,5 E правильно? ETA пятого к вечеру.